Осиповичи: лицензия на банкротство

Институт банкротства — неотъемлемая часть любой конкурентной экономики. В Беларуси правовой механизм цивилизованной ликвидации потерпевших крах предприятий был создан в 1999 году, когда народное хозяйство уже немного пришло в себя после тяжелейшего периода «лихих девяностых». Именно тогда и появилась новая профессия — антикризисный управляющий.

Николай Шевкунов, до того бывший директором нормально себя чувствовавшего осиповичского предприятия ПМК № 95, получил лицензию на ведение этой деятельности в числе первых. Сегодня он — один из наиболее опытных кризис-менеджеров, имеет за плечами не одну сотню успешно проведенных банкротств и 4 санации — возвращения разорившемуся коллективу платежеспособности и репутации надежного партнера.

За 15 лет действия законодательства о банкротстве в Беларуси удалось санировать совсем не много подобных предприятий, поэтому иметь в своем активе несколько таких «реанимаций» — серьезное достижение.

— А могло быть на одну санацию больше, — не без сожаления вспоминает Николай Алексеевич. — Стеклозавод в поселке Глуша объявил о своем критическом положении, но Министерство строительства и архитектуры никак не могло определиться, заинтересовано оно в его ликвидации или сохранении. Завод не был безнадежен: продукция пользовалась спросом, но размер задолженности достиг такого размера, что оздоровление могло растянуться надолго. В конце концов руководство отрасли решило пойти по наиболее простому пути, и я приступил к проведению процедуры банкротства.

При ликвидации такого большого и сложного предприятия во многом приходилось чувствовать себя первооткрывателем — практики применения закона «О банкротстве» не было. Но все удалось, и теперь на площадке бывшего стеклозавода работает частное предприятие. Какое — не знаю. Кризис-менеджерам не очень интересны те, у кого дела идут хорошо.

— Почему становятся банкротами? И как определяется момент наступления полной экономической несостоятельности?

— Риск банкротства существует в любом виде хозяйственной деятельности. Сложное финансовое положение может быть следствием серьезных техногенных аварий, резких колебаний конъюнктуры рынка и курсов валют, изменения «правил игры» в экономике. Но самые распространенные причины — некачественное бизнес-планирование, ошибки в управлении или подборе кадров. К примеру, некомпетентное ведение бухгалтерии может «убить» даже самое перспективное дело.

Главный признак экономического краха — отсутствие средств на совершение налоговых платежей и других обязательных отчислений. Признать факт банкротства может хозяйственный суд, но судебное производство начинается только после подачи соответственного заявления. Если его делает сам глава «прогоревшей» фирмы, он освобождается от уголовной ответственности за сокрытие банкротства. Но претензии могут предъявлять кредиторы, инспекция по налогам и сборам, прокуратура, местные распорядительные органы.

Суд назначает антикризисного управляющего — выбирает из трех представленных инициатором банкротства кандидатур. Его задача — изучить ситуацию, определить, возможно ли оздоровление или предприятие придется ликвидировать. Потом управляющий разрабатывает план действий, который — после утверждения уполномоченными на то организациями — и реализует. Обычно на ликвидацию требуется несколько месяцев, законодательно разрешенный срок санации — до трех лет.

— Насколько это сложное дело — провести процедуру банкротства?

— В Беларуси на данный момент в процессе ликвидации находится 1800 предприятий и есть всего 120 действующих кризис-менеджеров. Каждому приходится   вести как минимум 10 банкротств одновременно, и это, пожалуй, предельная нагрузка, при которой не страдает ка чество работы.

Самое сложное, как и везде, — общение с людьми. Приход антикризисного управляющего все — работники, давно не получавшие зарплату, понесшие убытки партнеры банкрота — воспринимают с надеждой. Но чудеса в виде санации происходят редко, потому приходится распродавать имущество разорившегося предприятия и, рассчитавшись по обязательным платежам в госбюджет, делить оставшуюся сумму между всеми кредиторами. Это происходит на общем собрании займодавцев и требует больших дипломатических способностей: размер выплат может составить всего несколько процентов от одолженной суммы, и на предложенные условия нужно уговорить если не всех, то большинство присутствующих.

Проще всего проводить банкротство фирмы-однодневки. А самое сложное, — в первую очередь психологически, — ликвидация сельхозкооператива. О том, как приходилось уговаривать доярок, обозленных многомесячной задолжен-ностью по зарплате, выходить на ночную дойку, можно рассказывать очень долго…

— Чем интересен наш район с точки зрения кризис-менеджмента?

— За последние 15 лет на Осиповщине обанкротилось около 50 предприятий, в основном — небольшие частные фирмы. Это немного, и говорит о достаточно здоровом бизнес-климате.

А вот антикризисных управляющих у нас целых три. Сергей Гринкевич и Евгений Борисевич эту профессию выбрали в каком-то смысле под моим влиянием: все коллеги ведут поиск подходящих кандидатур среди извест-ных им хозяйственников. Такой подбор — дело сложное: по статистике из 25 человек, прошедших курс обучения кризис-менеджменту, работать успешно может только один.

— Основываясь на знаниях деловых качеств местного директорского корпуса, можете назвать тех, кто ни при каких условиях не допустит банкротства своего предприятия?

— Их немало, но в тройку явных лидеров входят руководители ДУКПП «Водоканал» Игорь Третяк, завода железобетонных конструкций Владимир Юковский и УПП «Техпром» Иван Тимченко. Причем по-следний — впечатляющий пример из поговорки «за одного битого двух не битых дают». «Техпром» — одна из фирм, которая в свое время допустила очень серьезную ошибку в исчислении налогов, из-за чего оказалась на грани банкротства. Но предприятие было жизнеспособным, оно прошло успешную санацию, а его босс стал виртуозным  мастером в умении обходить «подводные камни» на пути развития своего бизнеса.