Восстановление Советской власти в освобожденных в 1944 году республиках выглядело триумфальным только на кадрах кинохроники. На самом деле далеко не все население Прибалтики, Украины и Беларуси воспринимало уход немцев как безусловное благо. Страны Балтии, регионы Западной Украины и Беларуси вошли в сферу влияния СССР по весьма спорному с правовой точки зрения пакту Молотова-Риббентропа — Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом, подписанном 23 августа 1939 года, так что «возврат коммунистов» воспринимался и как смена оккупационных режимов. Недовольство усиливало восстановление колхозной системы, введение не менее жесткого, чем при нацистах, налогообложения, отношение к жителям освобожденных республик как к гражданам второго сорта — в советских анкетах пункт «Находился ли на временно оккупированной территории в период Великой Отечественной войны» значился чуть ли не до распада СССР — и массовая мобилизация мужского населения в Красную Армию.
Хорошо известно, что в Литве, Латвии, Эстонии и на Украине антипатия к советской власти вылилась в многолетнюю партизанскую войну. В Беларуси накал протестных настроений был значительно ниже. Кроме того, местное партийное руководство делало все возможное, чтобы не портить имидж «партизанской республики», поэтому все нежелательные эксцессы устранялись в режиме максимальной секретности. Изучение белорусского антисоветского сопротивления также не приветствовалось, поэтому более-менее общее представление об этой забытой странице нашей истории можно представить лишь по зарубежным исследованиям, немногочисленным публикациям современных авторов и единичным архивным документам.
«Черный кот» и другие «лесные братья»
Для подавления антисоветского сопротивления в Беларуси было создано 6 оперативных центров МГБ, на борьбу с подпольем направлялось 13 полков войск НКВД общей численностью 18.890 человек. «Изъятие антисоветских элементов и ликвидация вооруженных бандгрупп» велись проверенными методами и, при необходимости, с привлечением крупных формирований регулярной армии.
20 декабря 1944 года на территории республики была проведена широкомасштабная войсковая операция, в ходе которой органами НКВД-НКГБ было арестовано, задержано и убито 7.378 человек.
В отчете о работе ЦК КП(б)Б с июля 1944 г. по июль 1946 г. отмечалось: «Бандитские формирования в первый год после изгнания немцев представляли собой крупные, хорошо вооруженные и экипированные воинские единицы, находившиеся под командой опытных конспираторов и офицеров. В ходе ликвидации банд… …изъято у бандитов и в схронах 211 минометов, 195 противотанковых ружей, 3.587 пулеметов, 68.377 автоматов и винтовок, 2.979 пистолетов, 36.078 гранат и мин, 40 множительных аппаратов, 47 раций».
С кем же велась такая ожесточенная борьба?
В первые послевоенные годы на западе Беларуси активно действовало 20 тысяч бойцов Армии Крайовой, еще до 40 тысяч находилось в конспиративной сети. Плюс, в некоторых южных районах республики сражались несколько тысяч членов Украинской Повстанческой Армии (УПА). Иногда на территорию приграничных районов БССР проникали и литовские партизаны.
Генерал-полковник КГБ Сергей Бельченко
С нынешних позиций наиболее неоднозначным формированием послевоенного подполья была Белорусская Освободительная Армия (БОА или «Черный кот»). С точки зрения советской идеологии, «Черный кот» ничем не отличался от других «бандформирований», но, с другой стороны, основной целью БОА являлось «достижение и обеспечение в будущем независимости Белоруссии» — т.е. борьба за суверенитет, который является одной из основных ценностей современной белорусской государственности.
Отряды «Черного кота» существовали практически во всех районах страны, хотя и были немногочисленными. Общая численность БОА не превышала 3.000-3.500 «партизан» и 10-15 тысяч «подпольщиков». Лидер Всеволод Родько был захвачен и расстрелян в 1946 году, однако ее отряды продолжали активно действовать до 1950 года, проводя довольно «громкие» операции. В марте 1948 года ворвались в Новогрудок, перебили сотрудников МГБ и работников советской администрации. Осенью того же года «Черный кот» совместно с УПА штурмовал Кобрин. В марте 1949 года бойцы БОА атаковали станцию Гайновку (сейчас — в Подляском воеводстве Польши), в сентябре напали на концлагерь около Минска, пытаясь освободить заключенных.
Один из отрядов довольно долго действовал в Бобруйской области. Некоторые сведения о нем и обстоятельствах ликвидации содержатся в публикациях, посвященных биографии генерал-полковника КГБ Сергея Бельченко — первого министра внутренних дел в послевоенной истории страны.
По воспоминаниям ветерана спецслужб, бобруйский отряд БОА состоял из 40 человек во главе с бывшим председателем сельсовета. Конспирация была на высоте, и все меры по внедрению агентуры долгое время не имели успеха.
При выселении бывших полицейских из области был выявлен и завербован родственник командира отряда. Чтобы не вызвать подозрения при проверке при внедрении, агенту с оперативным псевдонимом «Родственник» было дано разрешение выполнять все поручения «бандитов», а связь с ним велась только через тайники. Благодаря полученным от «крота» сведениям, отряд попал в засаду и был полностью уничтожен.
Чтобы не «засветить» ценного секретного сотрудника, чекисты пустили слух, что он понесет суровое наказание. На самом же деле его с семьей тайно вывезли на территорию РСФСР и поселили в одном из провинциальных городков.
В Красной Армии служить не желаем!
Сразу после освобождения Беларуси для восполнения тяжелых потерь в живой силе советские военкоматы начали призывать в РККА местную молодежь. Право мобилизации было дано также и командирам дивизий и даже полков, чем наступавшие войска активно пользовались. В восточных районах страны особых проблем с призывом не возникало, но поляки, как и значительная часть белорусов из западных областей, в Красную Армию идти не хотели. Мотивы этого нежелания были, к сожалению, не только субъективные.
Призывники из «бывшей Польши» считались потенциальными предателями, поэтому командование частей стремилось использовать их на самых опасных участках наступления. Нередко отправляли в бой вообще без подготовки и плохо вооруженными. Кроме того, у бывших граждан Польской республики формально был выбор: имели право призываться в Войско Польское.
В Войско Польское было призвано 41 072 гражданина Беларуси
Большинство призывников из западных областей Беларуси стремилось попасть в польскую армию, поэтому советские военкоматы шли на откровенный обман. Призывников-поляков записывали белорусами и принудительно направляли в Красную Армию.
«Обманная мобилизация» привела к волнениям в ряде учебных частей, расквартированных в Молодечненской, Полоцкой, Вилейской, Барановичской, Пинской и Полесской областях БССР. Один из наиболее мощных протестов произошел в Бобруйске в марте 1945 года.
Началось все с массового дезертирства 3 марта, когда из дислоцированной 34 запасной дивизии был отправлен эшелон с пополнением на фронт. Во время следования в Восточную Пруссию на участке Барановичи-Волковыск из него дезертировали 73 бойца. Пока шла проверка инцидента, часть военнослужащих нового пополнения отказалась мыться в бане и получать красноармейское обмундирование. Отказники заявляли: «Мы — поляки, не желаем служить в Красной Армии, требуем направить нас в Польскую армию». У некоторых призывников сохранились повестки, подтверждавшие, что в РККА их призвали обманом, поэтому командование части не рискнуло идти на крайние меры и позволило недовольным написать заявления о переводе в Войско Польское. Таких оказалось более тысячи человек!
Ситуация стремительно выходила из-под контроля. 23 марта по пути следования роты нового пополнения в баню 4 военнослужащих сели на мостовую и отказались идти дальше. Младший лейтенант приказал сержанту арестовать их и отправить на гауптвахту. Но рота сомкнулась, не дав арестовать нарушителей. Для установления уставного порядка сопровождающим пришлось открыть огонь из автоматов…
Автоматные очереди по своим в тылу — это мятеж, за который в военное время следует неминуемый расстрел. Однако участники «бобруйского бунта» отделались легким испугом: недовольных спешно распределили по разным воинским частям и отправили на передовую, а дело «об антисоветски настроенных призывниках» было спущено на тормозах самим Пантелеймоном Пономаренко. Глава республики знал, насколько сложно достигалось соглашение между правительством Советской Беларуси и Польским комитетом национального освобождения по вопросам национальной принадлежности жителей Западной Беларуси, и создавать повод для новых разногласий с упрямыми деятелями ПКНО совершенно не желал. К тому же жесткая реакция в отношении поляков, которых насильственно лишали их национальности, могла вызвать еще большие трудности с призывом в Красную Армию.
Западнобелорусские новобранцы
Ну и главное. Пономаренко в это время «светило» повышение — перевод в Москву на пост одного из секретарей ЦК ВКП(б). Но вряд ли оно состоялось бы, задай товарищ Сталин сакраментальный вопрос: «Почему, товарищ Пономаренко, в те дни, когда героическая Красная Армия добивает фашистского зверя в его логове, у вас в Беларуси приходится оружием подавлять антисоветские восстания? Так вы обеспечиваете надежность нашего тыла?»
В общем, не устраивать по поводу «бунта» в 34 запасной дивизии «образцово-показательную порку» у этого умного партфункционера были очень веские причины…
Загрузка ...
