Война: 70 фотомгновений. Свои среди чужих

Для начала внимательно посмотрим на снимок. На нем, в общем—то, типичный для военного лихолетья сюжет: сын полка в окружении своих старших товарищей. Есть только одно «но«: мальчик одет в специально сшитую для него советскую гимнастерку, а мужчины вокруг — в униформе противника.

Возможно, это немецкие солдаты. Но скорее «хиви» — советские добровольцы, принятые на службу в вермахт. Об их существовании советская историография предпочитала умалчивать, и на то были веские причины.

Первые «хиви» появились в ноябре 1941 года, когда боевые потери группы армий Центр приблизились к 20% личного состава. Каждый «доброволец вспомогательной службы» получал полный продовольственный паек немецкого солдата, а после 9-недельного испытательного срока — денежное содержание, дополнительное довольствие, а час-то и немецкую униформу, но с особыми знаками различия.

Гитлер был категорически против такого использования в своей армии «русских унтерменшей», однако германский генералитет открыто саботировал все запрещающие приказы фюрера, и тот в конце концов вынужден был смириться.

В соответствии с директивой, подписанной начальником Генштаба германских сухопутных войск Францем Гальдером 16 августа 1942 года, выделялись четыре группы «хиви»: добровольцы, служащие в германских строевых и тыловых частях; вспомогательная полиция на оккупированной территории; части, предназначенные для борьбы с партизанами и охраны объектов тыла; подразделения, которые должны были вести боевые действия на фронте в составе немецких формирований.

За годы войны в рядах «хиви» побывало порядка 1,2 млн человек. В том числе славян — до 700 тысяч, латышей, литовцев и эстонцев — до трехсот, представителей тюркских, кавказских и других малых народов — до 200 тысяч*.

Обычно «хиви» становились люди, у которых имелись личные счеты с советской властью. Поводов для обиды было более чем достаточно: раскулачивание крестьянства, репрессии против «врагов народа», отсутствие свободы вероисповедания. Однако на войне случается всякое: добровольцами были даже два Героя Советского Союза — летчики-асы капитан Семен Бычков и старший лейтенант Бронислав Антилевский. Формально «хиви» был и Алексей Волков — советский подросток, ставший «сыном полка» 123 пехотной дивизии вермахта.

Около половины «хиви» несли нестроевую службу непосредственно в частях вермахта — хозяйственные работы, помощь раненым, готовка пищи, ремонт техники и т.д. Их помощь для войск Третьего рейха была весьма существенной. Штаты пехотной дивизии, установленные со 2 октября 1942 года, предусматривали наличие 2.005 «добровольцев» на 10.708 немцев, т.е. советские коллаборационисты составляли до 1/5 общей численности личного состава КАЖДОЙ вражеской дивизии, действовавшей на Восточном фронте.

По состоянию на февраль 1945 года численность «хиви» составляла 600.000 человек в сухопутных войсках, от 50 до 60 тысяч в люфтваффе и 15 тысяч человек в кригсмарине. Большинство уцелевших попало в плен к англичанам и американцам, которые вскоре выдали их советским властям. Известно несколько случаев, когда, узнав о предстоящей репатриации, «хиви» совершали массовые самоубийства. Страх перед возвращением в СССР был обоснованным: понимали, что являются изменниками Родины, на снисхождение рассчитывать не могли.

* * *

Сколько немцев добровольно сотрудничали с Красной Армией точно не известно, однако их было значительно меньше, чем «хиви». По воспоминаниям пленных, причинами стойкости духа было отсутствие веры в преимущества советского социализма над «родным» национал-социализмом. Тем не менее, были среди «истинных арийцев» и идейные перебежчики, и те, кто искренне пытался загладить вину Германии перед нашим народом.

Одним из воевавших по обе стороны фронта «хиви-немцев» был Фриц Шменкель. В ноябре 1941 года он самовольно покинул 186 пехотную дивизию и примкнул к партизанскому отряду «Смерть фашизму». Во время одной из диверсионных операций попал в плен и был расстрелян в Минске в 1944 году.

Самым знаменитым дезертиром вермахта стал Альфред Лисков. Вечером 21 июня 1941 года он сдался советским пограничникам и сообщил точное время начала нацистского вторжения. После начала войны Лисков принимал участие в масштабной пропагандистской кампании, но в сентябре сорок первого вступил в конфликт с руководителями Коминтерна Димитровым и Тольятти, которых считал предателями. «Коминтерновской разборкой» занялось НКВД, и вскоре Лисков сам был обвинен в фашизме и антисемитизме. Чтобы избежать предсказуемых последствий, Лисков симулировал сумасшествие. Как сложилась судьба человека после 1943 года остается неизвестным.

После поражения под Сталинградом группа высокопоставленных пленных офицеров во главе с генералом Вальтером Зейдлиц фон Курцбахом предложила советскому руководству свои услуги в качестве органа антивоенной агитации. Предложение было принято, и «Союз немецких офицеров» начал работу по разложению боевых частей вермахта. В 1943-44 годах эти призывы вызывали у большинства солдат противника презрение, но в последние месяцы войны отношение к «генералам-предателям» сильно изменилось. Обычно члены этой организации засылались в прифронтовые районы и довольно успешно убеждали соотечественников прекращать сопротивление. Так, агитаторы «Союза» взяли без боя крепость Шпандау — один из ключевых пунктов в системе обороны Берлина.

Некоторое количество лояльных к советской  власти немецких военнопленных принимали участие в штурме столицы  Третьего рейха с оружием в руках. «Солдаты Зейдлица» были одеты в униформу вермахта, но имели на рукаве опознавательный знак: красно-бело-черную повязку.

Личный состав Русской освободительной армии генерал—майора Андрея Власова, Украинского освободительного войска, Восточных легионов и дивизий СС, подразделений абвера и СД в число «хиви» не включались.